Бархатная смерть - Страница 121

121

– О мой бог, о мой бог, это… это то самое устройство для обхода нашей охранной системы? – Голос Авы упал до театрального шепота. – Когда Томми… Сьюзен? О мой бог, это Сьюзен убила Томми?

– Можете держать пари на что угодно.

– Но… но почему? Зачем? Ее дети участвовали в программе. Мы с Томми… Нет! Нет. Нет. – Прижимая пальцы к вискам, Ава качала головой из стороны в сторону. Ева сочла, что она переигрывает. – Только не из-за того, что случилось с ее мужем. Только не из-за того, что я сделала в тот вечер! Прошу вас, скажите, что не поэтому.

– Нет, поэтому.

– Как мне теперь простить себе это? – Ава разрыдалась очень натурально. Отрывистые глубокие рыдания. – Это моя вина, это все по моей вине. О, Томми, Томми…

– Хотите передохнуть минутку, Ава? – Ева подалась вперед и коснулась ее руки. – Я понимаю, как вам тяжело. Простите, что я так жестко говорила с вами в начале беседы. Мне нужен был мотив.

– Все это не имеет никакого значения. Ровным счетом никакого значения, это все моя вина. Если бы я не пустилась в эту чудовищную авантюру с мужем Сьюзен, если бы не пошла с ним в этот ужасный гостиничный номер, Томми был бы жив.

– Вот тут вы совершенно правы. Но, видите ли, в чем дело… Вы меня слушаете, Ава? Вы можете успокоиться?

– Да, простите, я постараюсь. Я постараюсь. Это такой страшный шок…

– Вот вам еще один шок. Сьюзен Кастер не было в том притоне с вами и ее мужем.

– Как это не было? Она была там. Я ее видела. Я с ней говорила.

– Она была у себя дома, за много кварталов от притона, названивала своему мужу по мобильному и оставляла сообщения на голосовой почте, пока вы резали ему глотку. Пока вы выходили из ванной в хирургическом костюме, заизолировавшись, вооружившись шестидюймовым зазубренным ножом, которым распахали ему горло, она была дома, ходила взад-вперед, старалась ему дозвониться. А в это самое время вы следили, как он истекает кровью, потом оттяпали ему член, потом вылезли в окно на пожарную лестницу. Потом вы, как вам казалось, просто «летели по воздуху» и пролетели десять кварталов до того места, где оставили свой «Мерседес», нью-йоркский номер «Э АВА», на заранее зарезервированной парковке.

«А ведь и вправду кайф, – подумала Ева. – Что там говорила Пибоди о приятной щекотке?» Приятная щекотка разливалась по ее телу, пока она следила за лицом Авы.

– У меня есть установленные время заезда и время выезда. Время выезда – через двадцать одну минуту после наступления смерти Кастера. А вот еще кое-что. Вы заизолировались, но не учли, какие грязные окна в этих грязных притонах, какие жуткие подоконники, как вся эта дрянь могла прилипнуть к подошвам ваших туфелек. Туфельки у вас – зашибись. Мы их обработаем, эти ваши туфельки, Ава. Я готова поставить на них. – Ева пожала плечами. – В общем-то, это особого значения не имеет, раз уж вы признались под протокол, что были там.

– Но я объяснила вам почему! И этот человек был жив, когда я ушла. Какой смысл мне был его убивать? У… уродовать его таким чудовищным образом после смерти? Я его даже не знала!

– Вы сами сказали, какой смысл. Если бы Кастер не был убит, ваш муж остался бы жив. Видите вот это? – Ева постучала ногтем по телефону. – Кусок дерьма, как я уже сказала. Большинство людей уверены, что эти дерьмовые одноразовые штуки вообще не хранят записи разговоров. Но знаете, эти наши электронные асы… Они настоящие волшебники. – Ева ослепительно улыбнулась. – «Хорошая девочка». Помните, как вы сказали это Сьюзен? С благоуханных берегов Санта-Люсии, когда она доложила, что задание выполнено? Хотите сами послушать?

Ева нажала на кнопку воспроизведения, и из аппарата раздался голос Авы: «Хорошая девочка».

– Они почистят запись, но я хотела, чтобы вы прослушали сразу, как только они ее восстановили. Как это любезно с вашей стороны – похвалить Сьюзен.

– Это нелепо, а вы просто смешны. Сьюзен убила своего мужа и моего, разве это не очевидно? Должно быть, она страдает каким-то ужасным душевным расстройством. А что касается этого телефона, на протяжении последних месяцев я много раз с ней разговаривала.

– С Санта-Люсии? Они отлично умеют пеленговать такие разговоры.

– Я этого не припоминаю. Возможно. Не исключено.

Опять Ева ощутила приятную щекотку, заметив, как на шее у Авы запульсировала жилка.

– Ваши предыдущие показания: вы не говорили и не контактировали со Сьюзен Кастер с той ночи, когда ее муж был убит.

– Возможно, я ошиблась на этот счет.

– Нет, вы не ошиблись, вы солгали. Ложь вас и сгубила. Вы в ней запутались. У вас был весьма надежный план, это я готова признать. Но нет чтобы сделать все по-простому! Вам непременно надо было нагнать изысков, выставить себя героиней, мученицей, верной, любящей, страдающей женой. Вам обязательно надо было унизить вашего мужа, представить его таким, каким на самом деле он вовсе не был. Вы хотели заставить его заплатить за все те годы, что вам приходилось притворяться, разыгрывая любящую жену. Он никогда не снимал проституток, никогда не изменял вам, никогда не требовал от вас извращенного секса.

– Вы не можете знать, что происходит между мужем и женой за дверями их спальни.

– Это вы так думаете, потому что вам хочется так думать. Но я знаю наверняка, что никто из знавших его лично или имевших с ним дело не подтвердит ваших слов. Я могу доказать, что вы подменили витамины, которые он принимал на ночь, снотворным средством в то самое утро, когда улетали на Санта-Люсию. Я могу доказать, что вы вступили в сговор со Сьюзен Кастер с тем, чтобы каждая из вас убила мужа другой. Я могу доказать, что вы пытались подбить на это по крайней мере еще двух женщин, закидывали удочку, прежде чем остановились на Сьюзен.

121