Бархатная смерть - Страница 48

– Ладно. – Сделав приглашающий жест рукой, Саша прошествовала на высоких серебристых каблуках в гостиную, такую же броскую и вызывающую, как сама хозяйка, и села в кресло. Для Евы так и осталось загадкой, как она в этом тесном платье умудрилась не только сесть, но и закинуть ногу на ногу. – А что насчет Авы?

– Мне просто нужно уточнить некоторые пункты хронологии для отчета. Обычное дело.

– А вы всегда врываетесь к людям поздним вечером без предупреждения, да еще в сопровождении такого роскошного мужчины? Это для вас обычное дело?

– У нас были дела в городе, – непринужденно ответил Рорк и сел рядом с Сашей. – Моя жена почти никогда не забывает, что она коп.

– Ну как вас не пожалеть.

– В то утро, когда пришло известие о смерти мистера Эндерса, – как ни в чем не бывало продолжала Ева, – когда миссис Эндерс вас разбудила, чтобы сообщить об этом?

– Она нас не будила.

– Она вас не разбудила, когда узнала, что ее муж мертв?

– Честно говоря, мне показалось, что она сама этого не сознавала. Она оставила нам мемо-кубик. Меня разбудила Бридж. Около половины девятого. Во всяком случае до девяти. Она была в истерике. Помню, поначалу я разозлилась. У меня первая процедура – уход за лицом – была назначена только на одиннадцать. Бридж сказала, что Ава уехала, что с Томми что-то случилось. Я… – Саша вздохнула и понизила голос: – Я брякнула глупость. Нечто необдуманное, бестактное, о чем теперь горько сожалею. Что-то вроде: «Бога ради, если только он не упал замертво у шестой лунки, дай мне спокойно поспать». Тогда Бридж проиграла мне сообщение, и это было ужасно. Я прямо слышала ужас и слезы в голосе Авы.

– Что именно она сказала в своем послании?

– Я помню слово в слово. «Звонила Грета. Что-то случилось с Томми. Что-то ужасное. Я должна вернуться домой». Она оставила мемо-кубик на столе в гостиной. У нас был номер-люкс на троих, с тремя спальнями. Она оставила мемо-кубик на столе.

– Что вы сделали? – спросила Ева.

– Ну, мы ей сразу позвонили. Позвонили по сотовому. Она была в шоке, вы же понимаете. Она нам сказала, что Грета позвонила и сказала ей, что Томми мертв. Что он умер в постели, но она уверена, что это какая-то ошибка. Что он, наверно, заболел, поэтому ей надо возвращаться домой немедленно. Что она позвонит нам, как только доберется до дому и поймет, что случилось.

– Спасибо. Вы нам очень помогли. – Ева выждала, пока Саша не поднялась с кресла, чтобы проводить их до двери. – Очень жаль, что она не разбудила вас или миссис Плаудер. Ей не пришлось бы совершать весь этот трудный путь домой в одиночестве.

– Бриджит была просто в ярости по этому поводу. Знаете, некоторые люди приходят в ярость, чтобы заглушить свою тревогу. Вот и она так. Уж не помню, сколько раз за утро я ей повторяла, чтоб она так не волновалась, что Ава, наверно, просто ударилась в панику. Что в таком состоянии ее лучше оставить одну, что она ни о чем не может думать, только хочет поскорее вернуться домой. Это было ужасное утро для всех нас, лейтенант. Когда Ава позвонила и сказала, что Томми больше нет, мы уже упаковали вещи и были готовы лететь домой. Я думаю, в глубине души мы уже понимали, что она не вернется. Мы всегда ездим втроем и… Томми умер, разве тут можно ошибиться? Мы поняли, что она не сможет вернуться.

Ева вышла на улицу вместе с Рорком. Воздух в городе был как будто стеклянным от холода.

– Ударилась в панику, – повторила она. – Хочет поскорее вернуться домой. Ни о чем думать не может. Но ты успела подумать о том, что надо оставить сообщение, Ава. Ну да, да, чтобы не будить подруг, спящих в соседних комнатах. Но ты успела подумать о том, чтобы заказать рогалик на завтрак. И о том, чтобы подобрать браслетик в пару к элегантным цифровым часам.

– Она не хотела, чтобы они ее видели. – Рорк распахнул пассажирскую дверцу машины, но остановился, глядя на Еву поверх нее. – Она не хотела, чтобы они ехали вместе с ней. При них пришлось бы притворяться, «делать лицо», а ей этого не хотелось.

– Верно, ей этого не хотелось. Ей хотелось побыть одной, упиваясь сознанием своей чертовой ловкости. – Опять глаза Евы стали холодными и бесстрастными. – Я припру ее к стенке, Рорк. И тогда мы увидим, какая она ловкая.

10

На следующее утро, стоя под упругими струями воды в душе, Ева обдумала дальнейший ход действий. Она могла бы вызвать Аву на допрос и попытаться выжать из нее признание – но это вряд ли – или хотя бы заставить ее поволноваться, пошатнуть ее уверенность в себе, дать ей знать, что она под наблюдением.

И что сделает Ава? Быстрее ветра побежит к адвокатам, устроит истерику в СМИ, очень может быть, что и пожалуется жене Тиббла. А сама Ева при этом лишится таких ценных источников информации, как Форрест, Плаудер и Брайд-Уэст.

Приятно было бы, конечно, заставить ее задергаться, но на данном этапе этот шаг, скорее всего, был бы неэффективным.

Придется и дальше снимать слой за слоем, прорывать ходы в грязи и вранье, пока она не нароет достаточно несоответствий, достаточно резонных оснований, чтобы сшить крепкое дело.

Но одно надо признать, сказала себе Ева, выключив воду и входя в сушильную кабину. Ава действительно была ловкой. Она прикрыла свою скульптурную задницу со всех сторон. «Но кто же исполнитель? – спрашивала себя Ева, пока ее обвевали струи теплого воздуха. – Где тот, чьи руки затянули черную бархатную удавку на шее Томаса Эндерса? Где тот, кто вошел в спальню и исполнил то, что задумала и спланировала Ава?» В том, что все это задумала и спланировала Ава, Ева была уверена.

В версию любовника Ева не верила. У Авы был муж и дважды в месяц свидание с лицензированным компаньоном. В сутках всего двадцать четыре часа. Могла ли Ава втиснуть в свое расписание еще и роман на стороне, могла ли она жонглировать столькими мячиками сразу, да так, чтоб никто из окружающих не заподозрил? Нельзя сказать, что это невозможно, особенно для такой расчетливой и организованной особы, но… все-таки трудно поверить.